Все воины, даже Велдин, были недовольны необходимостью сохранять дистанцию и не нападать на врага открыто и как можно быстрее. Преследователи по негласному уговору не спорили о том, зачем похитили девочек-волшебниц и что случилось с ними сейчас. Из всех трудностей необычного путешествие это оказалось для Эйран самым трудным.

В первую ночь она по привычке едва не принялась помогать Ярету разбивать лагерь и с трудом удержалась. В первые несколько дней их знакомства, когда она была буквально его пленницей, она отказывалась помогать ему. Но потом между ними установился осторожный мир, и они обнаружили, что могут очень хорошо работать вместе, словно слышат и понимают друг друга без слов. Потом они путешествовали в поисках дома для них обоих после катастрофического опыта в Барьерных горах. Она учила его отыскивать съедобные корни и дикие овощи. Раньше он удовлетворялся только мясом, которое мог добывать сам или с помощью своего сокола, Смельчака. И она научила его готовить в лагере.

В свою очередь, он научил ее ставить ловушки на кроликов, показывал, каких грызунов можно есть, а каких лучше не трогать. Вместе они жили очень хорошо, врозь скучали, каждому не хватало присутствия другого.

Идя по четкому следу, который оставили ализонцы, восемь всадников отыскали первый ночной лагерь Псов на их пути на север. Сокольничьи внимательно осмотрели его в поисках информации. Но могли только сказать, что дети были еще живы в этом лагере и что спали они вместе, прижимаясь друг к другу, словно в поисках утешения. Не сговариваясь, преследователи решили оставить это несчастное место и самим переночевать где-нибудь по соседству.

Сокольничьи послали Смельчака и Острого Когтя в небо — присматривать за возможными врагами и искать добычу. Велдин ушел из лагеря на охоту, Ярет искал съедобные растения и корни. К удивлению Эйран, он оказался очень хорош в этом домашнем занятии. Велдин, уходя, бросил на него жесткий подозрительный взгляд, но ничего не сказал.

Вместе с остальными Эйран готовила лагерь к ночи.

Они стреножили лошадей, накормили и протерли их, дали им воды. Потом убрали все камни, чтобы они не мешали спать. К тому времени, как были закончены все эти работы, вернулся Велдин с парой кроликов, а соколы сбили по птице. Даннис взял все это и начал готовить. Тени удлинились, вторая половина дня переходила в вечер.

— Я правильно помню, Гирван? Ты сказал, что родом из Ализона? — спросил Ярет. Он сидел, гладил Смельчака и скармливал ему кусочки, пока Даннис мешал в котле. Велдин сидел против него и кормил своего Острого Когтя.

— Я был ализонцем, — ответил Гирван. Голос его звучал чуть резковато. Наверно, этого не было бы, если бы восьмерка не преследовала отряд ализонцев. Гирван возился с пряжкой. — Теперь я эсткарпец. Я за Эсткарп.

— Но ты родился в Ализоне и знаешь Ализон, иначе хранительница не рекомендовала бы тебя в качестве проводника. Пока ждем еды, расскажи нам, что ты знаешь об этой стране, так как мы с каждым шагом к ней приближаемся.

Гирван кивнул.

— Ты прав, Ярет. Судя по положению вещей, Псы, — это слово он выплюнул, — увозят детей прямо в Ализон и нас вместе с ними. Прости мне мою несдержанность.

Трудно думать, что, возможно, там были мои родичи. В том, что мы увидели. Хорошо. Я расскажу, что знаю. Только помните, что я уже четыре месяца не был в Ализоне. За это время кое-что могло измениться. И я, возможно, повторю то, что вы уже знаете. Но все равно расскажу, чтобы мы лучше знали, что нам предстоит.

Остальные молча сели поближе, а Гирван начал свой рассказ.

Глава 18

То, что Ализон ненавидит Эсткарп и все с ним связанное, известно настолько хорошо, что Гирван даже не стал об этом упоминать. В течение многих лет ализонцы под предводительством барона Фацеллиана вели против Эсткарпа войну на истощение; они ограничивались набегами и захватом отдельных жителей Эсткарпа, которые решались слишком близко подойти к границе.

Мужчин сразу убивали, а с женщинами — особенно с волшебницами, которые пытались разведать положение в Ализоне — обращались так же жестоко, как с той несчастной, что везла детей в Место Мудрости.

Но теперь, когда у него появились новые основания для ненависти, Ализон впал в лихорадку и винил Эсткарп в неудаче своего вторжения в Верхний Холлек.

Вот как при этом рассуждали ализонцы. Во-первых, Эсткарп не допустил вторжения Ализона на свою территорию: волшебницы перекрыли Ализонский проход магическими и военными средствами. Во-вторых, Верхний Холлек за морем, связанный с Эсткарпом общей философией и наклонностями, рано или поздно пришел бы Эсткарпу на помощь, а жители долин известны как смелые и опытные воины. Следовательно, с точки зрения ализонцев, было разумно попытаться удержать Верхний Холлек в стороне от конфликта, в то же время пытаясь взломать бутылочное горлышко прохода, которое одно удерживает от одновременного нападения на Эскарп Карстена и Ализона. В случае такого нападения враги просто раздавили бы Эсткарп, как орех.

Колдеры, в этом единственном случае вставшие на сторону части населения мира, стали союзниками Ализона. Они вносили свой вклад своими ужасными военными машинами, способными снести стены любой крепости с легкостью, которая деморализовала противника, а Ализон, со своей стороны, давал людские ресурсы. И вот, вооруженные таким образом, ализонцы вторглись в Верхний Холлек.

Но Саймон Трегарт из Эсткарпа вместе со своей женой волшебницей Джелит — их память в Ализоне, где поколениями сохраняют вражду между родами, проклята — эти двое вмешались и испортили превосходный план. Вдвоем они отыскали крепость колдеров и уничтожили врата, через которые колдеры проникли в мир, а тем временем их союзники сулкары очистили само гнездо колдеров. Если бы не это несчастье, колдеры продолжали бы поддерживать своих союзников ализонцев, и их машины действовали бы в Верхнем Холлеке. Но без припасов машины вышли из строя, и Ализон потерпел поражение. Разрозненные кланы Верхнего Холлека неожиданно объединились, и захватчики из Ализона проигрывали одно сражение за другим. Потом сулкары, приободренные своей победой над колдерами и подбадриваемые Эсткарпом, приплыли на помощь Верхнему Холлеку. И так стиснули между собой и воинами Верхнего Холлека силы ализонцев, что те потерпели полное поражение и были сброшены в море.

Проигрыш войны привел к свержению барона Фацеллиана. Малландору, его преемнику, потребовалось совсем немного, чтобы убедить страну, что во всех прошлых, настоящих и будущих несчастьях Ализона виноват только Эсткарп.

Пока Гирван рассказывал все это, Даннис тихо раздал еду, и все ели и слушали, почти не замечая вкуса.

— Но при чем тут дети? — спросил Лорик. — Какое они к этому имеют отношение?

Эйран, сидевшая в самом дальнем конце, немного наклонилась вперед, забыв тарелку с едой. Она слушала очень внимательно, зная, что Ярет старается не думать о том, почему захватили детей, его больше занимает, как их освободить.

Гирван поднес тарелку ко рту и отхлебнул соуса.

— Что ж, — сказал он, вытирая рот рукавом, — когда я в последний раз был в Ализоне, кое-что слышал. Не хотел об этом говорить без доказательств, если вы меня понимаете.

— Думаю, мы должны знать все, что ты услышал, доказанное или нет, чтобы соответственно строить планы, — сказал Ярет. — Позже разберемся, что правда, а что нет.

Остальные кивнули. Гирван, уступая, поднял руку.

— Хорошо. Слухи таковы. Малландор усадил за работу своих ученых, чтобы найти способ снова открыть врата в мир колдеров.

Слушатели протестующе воскликнули. Велдин отшатнулся, а Острый Коготь с криком взвился в воздух.

— Снова выпустить этих демонов! — воскликнул сокольничий. — Молись, чтобы это осталось слухом, Гирван! Я с ними сражался. И знаю, на что они способны.

Эйран дрожала всем телом, пытаясь справиться с собой.

После слов Гирвана ее охватили страшные предчувствия.